— Надеюсь, они дошили свои траурные платья. Это единственное, что может в данную минуту их утешить.
Уже тогда мы убедились, что добродетель не всегда награждается.
— При чем тут велосипедисты? — в свою очередь, удивляется Генрих.
Тут поднимается Маттиас Грунд, который, как автор книги о смерти, до сих пор хранил молчание.
— Верно. С тех пор я ищу ее и не могу найти. Поэтому у меня двойная мировая скорбь. Так же как ампутированная нога, она болит вдвое сильнее.
— Конечно, — она протягивает мне руку. — И я искренне жалею…