— Если ты теперь будешь работать в берлинской газете, — заявляет Хунгерман, — помни, что товарищество среди художников слова — самая благородная черта.
— Отто способен и в луже захлебнуться. Он слишком любит свое отечество.
— Бедность, болезнь и одиночество, — отзываюсь я и становлюсь вольно.
— Ну что поделаешь, если меня зовут Людвиг? Как я могу изменить его? В городе меня все знают.
Сквозь толпу проталкивается мужчина лет тридцати.
— Эти трусы хотят позвать полицию! — восклицает белобрысый очкастый молодчик, он намерен погнаться за Лизой.