— Или как слезы, — замечает Изабелла, — но слезы полны воспоминаний.
Вдруг мы опять видим Бодо. Он отстраняет нас, и его двенадцать товарищей проходят вперед. На улице они останавливаются.
Она сидит в уголке своей комнаты возле окна.
— Клара! Я ни в чем не повинен. Но все-таки прости меня!
— Глупости? Вы считаете священнейшие чувства немца глупостями? Вы за это поплатитесь! Где вы были во время войны, вы, шкурник?
Медленно иду я к главному корпусу. Из него выходит Вернике в белом халате и под зонтом.