— Он скуп и тщеславен, — заявляю я и тотчас злюсь на себя, зачем я это сказал.
Я вижу, как Бриль вздрагивает, словно в него выстрелили. С фрау Бекман он состоит в незаконном сожительстве, она просто ведет у него хозяйство. Что ему мешает на ней жениться — этого не знает никто, вероятно, только его упрямый характер, который заставляет его зимой пробивать прорубь, чтобы поплавать в ледяной воде. И все же это его слабое место.
Вернике разливает по стаканам остатки мозельского.
— Да, — отвечаю я. — Но так, что она сама даже не заметила. Это ведь тоже чего-нибудь да стоит.
Я молчу. Я растерялся. Герда повертывает ко мне голову.
— Бросьте дурацкие остроты, — заявляет Валентин, который стоит позади него. — Капитал должен быть для вас чем-то священным, или вы коммунист? Я ни с кем не делюсь. Эдуард принадлежит мне.