— Всегда недостаточно, — говорит она, вздохнув. — Почему этого никто не понимает? Эх вы, статуи!
— Хорошо, — заявляю я, — попытаюсь. О деньгах больше говорить не будем.
Выражение ее лица меняется. Она снова узнает меня.
Пожилая женщина в больничном халате проходит мимо нас по аллее. Лицо у нее красное и блестит от слез. Двое растерявшихся родственников идут рядом с ней.
— Один гульден равняется примерно двум маркам.
Мы стоим в саду. Серо-молочное утро как будто омывает кресты. Появляется невыспавшаяся младшая дочь Кнопфа. Она ждала нас.