— Может быть, — отвечаю я. — Смотря для какой цели. А кто говорит?
— Эдуард толст, грязен и неисцелимо жаден, — решительно заявляю я. — В течение многих лет, что я его знаю, он не изменился.
— В городе, — уклончиво отвечаю я, — там, где деньги — главное.
— Священники много чего говорят, такое уж их ремесло. А где же его хоронить, если не на кладбище?
— Да, — отвечает Герда и прижимается ко мне. — Между прочим, типично: понравится женщине кто-нибудь, так непременно окажется вроде тебя, ну и не подойдет ей. — Она отталкивает меня. — Уж иди, иди к своей небесной любви — что ты понимаешь в женщинах?
Глаза Эдуарда прямо вылезают из орбит. Видно, как в них появляется чудовищное подозрение и тут же становится уверенностью.