— Но почему же, Рудольф? — спрашивает она очень резко и топает ногой. — Почему так должно быть?
— Есть восхитительные цыплята! — он вытягивает губы, словно намереваясь свистнуть.
Мы тоже. Он это знает и подозревает какой-то трюк.
— Значит, все-таки решился! — говорю я. — Предостережения своего инстинкта ты принес в жертву жажде удовольствий. Это же смокинг вдовы!
— Ничего, — отвечаю я. — Жалко, что он не из гусиной печенки.
— Городское кладбище гораздо красивее католического, — заявляю я. — А католики лежат и на городском.