— Умер, — отвечаю я. — Скончался во время последней страшной грозы, в октябре 1920 года.
— Черт подери! Как же я отсюда выберусь? — восклицает Брюггеман. — Это тупик?
В эту минуту я замечаю, что Герман Лотц стоит возле меня на коленях.
Я смеюсь. Валентин подмигивает мне, он скрывает, что тоже идет с нами. Эдуард улыбается, так как воображает, что сэкономил бутылку вина. Таким образом, все довольны.
— Это было после того, как в одиннадцать часов объявили курс.
— Очень сожалею, — произносит она, стиснув зубы. — Не могу.