— Я не буду вас ругать. А кроме того, вы ведь в свое время заплатили за них то, что они стоили.
Я встаю из-за аппарата «престо», на котором размножаю каталог для нашего представителя, и возвращаюсь к окну. Фельдфебель снова стоит у окна. Сквозь отсвечивающие стекла мы видим, как он подносит что-то ко рту и пьет.
— Поэтому она их и спутала, — поясняю я. — Дама, снятая на карточке, несколько раз приходила сюда ко мне в гости. Надеюсь, она имеет право прийти или нет?
— Вилли! — взвизгивает она, и тут же басит: — Я так счастлива!
— Ты жертва своей профессии, — отвечаю я. — Не каждый может это сказать о себе. Но пора сесть за наш souper. Так это называют в высшем обществе.
— Кроме того, — заявляю я, — если умирает штатский, его, конечно, не будут провожать на кладбище в полном параде, в касках, с саблями наголо и с презервативом в кармане. Так провожают только активных жеребцов-военных.