— Слушайте! — говорит Ризенфельд. — И от такой возможности вы хотите отказаться? Вот уж действительно дуралей.
— И знаете, что тут было самое смешное? — спрашивает Оскар.
— Пойдем, смоемся отсюда до того, как Эдуард возвратится. К черту его вино!
— И Богу это неведомо, — отвечаю я. — Неведомо даже самому владельцу. Он устанавливает цены, только когда зажигают электричество. Почему Ризенфельд не любит искусство — живопись, музыку, литературу? Это обошлось бы гораздо дешевле. Вход в музей до сих пор стоит двести пятьдесят марок. За эту цену мы в течение долгих часов могли бы показывать ему картины и гипсовые головы. Или музыка. Сегодня органный концерт национальной музыки в церкви Святой Катарины.
Разъездной агент Оскар Фукс, по прозванию Оскар-плакса, сидит у нас в конторе.
— Да, — отвечает она. — Тебя это интересует?