— Я этого не желаю слышать! — крикнула Дэзи. — Уедем, ради бога, уедем отсюда!
Мы миновали заслон из темных деревьев, и вот уже за парком мягко и нежно высветились фасады Пятьдесят девятой улицы. У меня, не в пример Гэтсби и Тому Бьюкенену, не было женщины, чей бестелесный образ реял бы передо мной среди темных карнизов и слепящих огней рекламы, поэтому я крепче сжал в объятиях ту, что сидела рядом. Бледный презрительный рот улыбнулся мне, и, сжимая ее все сильней, я потянулся к ее губам.
— Она как будто далеко-далеко от меня, — сказал он — Я не могу заставить ее понять.
Солнце с каждым днем пригревало сильней, почки распускались прямо на глазах, как в кино при замедленной съемке, и во мне уже крепла знакомая, приходившая каждое лето уверенность, что жизнь начинается сызнова.
Он неловко стащил с постели расшитое покрывало, лег, вытянулся и мгновенно уснул.
— Ну, другие осторожны, — беспечно заметила она.