— Возьми мой автомобиль на стоянке, — вздохнул Фролов, выдвигая ящик письменного стола. — Погоди, сейчас ключи найду…
— Подождешь? — спросила жена. — Мне еще две пары вести.
— Завтра я возвращаюсь в Москву. Кто знает, когда еще свидимся…
— С-с-сначала к Константину Валентиновичу, — вмешался появившийся в дверях Дениченко. — О-о-он скажет, что дальше делать. Я-я-я звонил ему, п-п-пока вы тут с-с-сидели, о-о-он ве-ве-велел к нему ехать.
Виноградова положили в Пушкине. У медиков, срочно вызванных запаниковавшим стажером, сработал стереотип: если рана нанесена знаком или духом, везти пострадавшего по строго определенному адресу, а там пускай разбираются. Не знакомому с нашей спецификой сложно понять, что в случае одержимости человека лучше бы направить в ближайший храм. Жрецы более опытны с общении с пришельцами из ментала, обычные же целители в лучшем случае поместят пациента в особое помещение и будут ждать помощи. Причем не обязательно ехать к родянам: пребывание в православной церквушке иногда не менее, а зачастую даже более эффективно.
— В самый раз. — Виноградов наконец добрался до трамвайных путей и, отыскав во встречном потоке небольшую прореху, ловко вклинился между коптящим солярой «КамАЗом» и стареньким «фольксвагеном». — Если поторопимся, как раз до темноты успеем.