— Человек сто, — слегка удивился резкому переходу Каменев. — Девяносто три, по последним подтвержденным данным.
— На электричках, — пояснил Панк, сопровождая пояснение активным чесом затылка. — Вполне можно попробовать. Если сегодня отправимся, к завтрашнему вечеру точно доберемся.
— Прячься! — громко скомандовал он, выставляя вокруг «зеркальный щит». Зрачки расширились, ночь вновь превратилась в серые сумерки, свет фонарей больно ударил в лицо. Глаза стали рефлекторно обшаривать окружающее пространство в поисках врага.
— Скорее всего — признал я. — В ментале моя деятельность заметна издалека. — И это мягко сказано. — Только смущает один момент. Белов, который Верховный Волхв, в недавней речи активно призывал обе стороны усесться за стол переговоров. Тогда я подумал, он это сказал исключительно в силу сложившейся традиции. Толерантность, демократия, мир во всем мире и прочее в том же духе. А вдруг он всерьез говорил? Может, Круг зачем-то нужен его покровителям?
— А что дальше? — Огрызнулся Мельник. — Лечили меня наши доктора-мозгоправы, регулярно накачивая галоперидолом и прочим дерьмом. И вылечили. Ауры я видеть перестал, чужие эмоции чувствовать — тоже. Стал, к вящей радости окружающих, нормальным и вполне здоровым членом общества. Ровно до тех пор, пока в шестнадцать лет впервые не попробовал водку. И все вернулось на свои места… Видимо, под этим делом у меня в мозгах слетают Какие-то тормоза, и я снова становлюсь самим собой… Ну, когда из дыр в земле на поверхность всякая живность поперла, мои странности вообще перестали кого-либо удивлять.