– Этого я сказать вам, увы, не могу, – выдержав паузу, ответил камерарий.
– А вот и нет! – возразила юная естествоиспытательница. – Они падают потому, что все падает. Падает все! Не одни только дождевые капли.
– Кто-то затолкал землю в его дыхательные пути, – продолжил Лэнгдон. – Кардинал умер от удушья.
Лэнгдону показалось, что он получил сильнейший удар в солнечное сплетение.
– Кто? – изумился Лэнгдон. – А вы уверены, что вам нужен именно я?
Пробежав через двор перед бельведером и приблизившись к фонтану напротив штаба швейцарской гвардии, Лэнгдон взглянул на измазанные кровью часы. 9:41. Рука перестала кровоточить, но ее вид совершенно ни о чем не говорил. Она болела сильнее, чем до этого. Когда профессор был уже у входа, из здания навстречу ему мгновенно высыпали все – Оливетти, Рошер, камерарий, Виттория и горстка гвардейцев. Первой рядом с ним оказалась Виттория.