— Есть такие болезни, детка моя, от которых не излечиваешься никогда, — категорически возразила Менчу. — А один год — это, считай, ничего. Помнишь, как в том танго у Гарделя?
Муньос несколько секунд обдумывал услышанное.
Муньос долго смотрел на Сесара, не отвечая, потом повернул лицо к Хулии.
— Теперь черные съедят нашу белую пешку, стоящую на c6 своей пешкой с клетки b7. Этот ход прикрыт черным конем, находящимся на b8… Дальше наш черед ходить, но противник в своей записке не предлагает нам никаких вариантов… Он как будто хочет сказать: теперь ответственность за то, как вы надумаете поступить, лежит на вас, а не на мне.
— Значит, теперь он возлагает свои надежды на ван Гюйса?
Чуть склонив набок голову, шахматист посмотрел на нее, но не прямо в глаза, а куда-то ниже, на уровне подбородка; он словно опасался, что взгляд в глаза установит между ними некую связь, обяжет его к ответственности, брать которую на себя он не собирался.