Хулия нехотя чуть улыбнулась уголком рта.
Сесар взял ее руку и поцеловал, едва коснувшись губами.
— Не помню, говорил ли я вам уже, — прибавил он, понижая голос, — что вы необыкновенно красивая женщина…
— Успокойтесь, сеньорита! — пробормотал он. — Ради Бога, успокойтесь… Мы из полиции!
— Кстати, о «Клэйморе»: сегодня я ужинаю с Пако Монтегрифо.
Противник, арбитр и зрители ожидали следующего хода с плохо скрываемой скукой: слишком уж затянулся этот финал. Юноша в последний раз взглянул на своего осажденного короля и с печальным ощущением одиночества, видящего другое одиночество, решил, что ему остается только одно: собственной рукой нанести ему последний, милосердный, удар, чтобы избавить от унижения погибнуть, как бродячая собака, загнанным в дальний угол доски. И тогда, жестом бесконечной нежности прикоснувшись своими длинными тонкими пальцами к побежденному королю, он медленно поднял его и осторожно положил на гладкую поверхность доски.