Хулия, достававшая другую сигарету, задержала движение руки на полпути, с удивлением глядя на Сесара.
— Облегчение, — ответил он. — Я был бы разочарован, окажись на вашем месте другой.
— Я знаю, что вы хотите сказать, — ответил Муньос, и Хулия удивленно обернулась к нему. Шахматист продолжал стоять посреди салона неподвижно, с руками, засунутыми в карманы мятого плаща. В уголке его рта обрисовывалось самое начало его всегдашней неопределенной, отсутствующей улыбки.
— Должен признать, — сказал инспектор Фейхоо, складывая руки на своем письменном столе, — что мы пока не слишком продвинулись в этом деле…
— Насчет этого, — наконец заговорил он после долгого размышления. Заметно было, что в нем происходила ожесточенная внутренняя борьба — между долгом и собственными интересами — и что эти последние в конце концов победили. — Принимая во внимание обстоятельства, я не думаю, что… Я хочу сказать, этот пистолет… — Он снова сглотнул слюну и взглянул на Сесара.
— Вы по-прежнему считаете, что любую тайну возможно разгадать, руководствуясь математическими законами?