— Не знаю, — ответил Муньос. — Но это происходит со многими, кого я знаю. Партии могут длиться часами, и на это время все — семья, проблемы, работа и так далее — просто выпадает из мыслей… Это происходит со всеми. Но дело в том, что одни смотрят на партию как на битву, которую они должны выиграть, для других — и для меня в том числе — это мир грез и пространственных комбинаций, где «победа» или «поражение» всего лишь слова, не имеющие никакого смысла.
Муньос, все еще в нерешительности, взглянул на входную дверь. В неярко освещенном баре он выглядел усталым, от залегших под глазами теней они казались еще более запавшими. Со своими большими ушами, торчащим над воротником худым костистым лицом с крупным носом Муньос походил на неухоженного тощего дворового пса.
— Пока еще никто не связывает смерть Альваро с картиной.
Антиквар, все с той же улыбкой, пожал плечами.
Острый подбородок племянницы нацелился на Менчу с выражением такой ярости, что на мгновение Хулия почти испугалась: а ну как эта дама сейчас возьмет да и набросится на них! Она и правда выглядела устрашающе — длинные ногти, хищное лицо, лихорадочный блеск в глазах — и вполне могла нанести некоторые телесные повреждения. Хулия находилась не Бог весть в какой форме; правда, в детстве Сесар обучил ее нескольким крутым приемам, весьма полезным в схватках с пиратами. Но, к счастью, племянница не пошла дальше испепеляющих взглядов и, резко повернувшись, прошла в дом.