— Дальше перепад высот небольшой, необходимость в декомпрессии меньше. Теперь главное — расстояние, — говорит Гото Денго.
Темно, как в погребе: над озером опрокинута плотная черная полусфера. Однако по левому борту лодки в ней есть трещинка, в которую сочится желтоватый свет. Он искрится и дрожит, словно звезды, если смотришь на них сквозь марево над капотом черной машины.
Он начинает колотить Шафто по спине, вынимает из кармана бумажные деньги, сует ему в руку.
— Уж ты-то! Разве не понимаешь? У меня есть машина, Руди! Она работает за меня. Мне не нужна целая комната вычислителей, во всяком случае, вычислителей-людей. Прочтя сообщение, я немедленно сжег перфокарты. Кроме меня, никто ничего не знает.
— Если хотите понять, взгляните в окно! — говорит патриарх и движением трости обводит полгорода. — Пятьдесят лет назад тут было пожарище. Теперь — огни! Понимаете? Правители Японии были дураки. Они забрали из Токио все золото и закопали его на Филиппинах! Потому что думали, будто Генерал его заберет. Но Генерал не стремился к золоту. Он знал, что настоящее богатство здесь, — старик указывает на свою голову, — в уме человека, и здесь, — он протягивает руки, — в его работе. Избавление от золота стало для Японии величайшим благом. Оно нас обогатило. Для Филиппин золото стало величайшей бедой. Оно их разорило.
Вглядевшись, он видит, что реку, образованную слиянием двух притоков, тоже перегородят, но гораздо южнее. Она подписана «РЕКА ТОДЗИО», но «ОЗЕРА ТОДЗИО» нет. Видимо, за счет плотины намечено углубить реку, не превращая ее в озеро. Гото Денго делает вывод, что у реки Тодзио крутые высокие берега.