Мне не хотелось снова встречаться с Амэ, и я не стал заходить в дом.
— Вот! Именно так! “Непонятно, что чувствуешь на самом деле”… Болтаешься, как в невесомости. И даже боли не ощущаешь…
В аэропорту мы взяли такси, поехали в гостиницу, оставили в номере вещи, переоделись в шорты и майки, первым делом отправились в торговый пассаж тут же рядом и купили слоновьих размеров магнитофон. Так захотела Юки.
— Все в порядке, — сказал я. — Не забивай себе голову ерундой. Школа — не то место, куда нужно ходить через силу. И если не хочешь, то лучше не ходить. Про школу я сам прекрасно все знаю. Ужасное место. Всякие придурки носы задирают. Бездарные учителя из себя гениев корчат. Строго говоря, процентов восемьдесят из этих учителей — либо идиоты безмозглые, либо садисты. А некоторые — и то, и другое сразу. Доходят до ручки от стресса, а потом самыми сволочными способами на учениках отыгрываюся. Вечно какие-то правила, мелкие и совершенно бессмысленные. Вся учеба — по принципу “не высовывайся”, и хорошие отметки достаются только кретинам без капли воображения… И раньше так было. И теперь точно так же. Это дерьмо не изменится никогда.
— Слушай, — сказал он наконец. — А может, девочек позовем?
— Кто же на Гавайи один ездит? С девочкой, понятное дело. С просто пугающе красивой девочкой. Которой всего тринадцать.