— Уж точно не чертов Гонконг. Это для белых, которые хотят быть япами, да не могут, разве ты не знал? Ты ведь не хочешь быть япом, а?
— У меня нет времени читать их все, — возражает Хиро. — Можешь мне коротко рассказать, над чем работал Лагос?
Большинство франшиз, выжелченные логотипами, — плебейские организации вроде «Жилых кварталов», «Наркоколумбии», «Кайманов Плюс», «Метазании» и «Звонкой монеты». Но скалистыми островками порядка в этом болоте поднимаются представительства «Новой Сицилии», плацдармы мафии в войне с тягостным игом «Наркоколумбии».
— Теперь они у Крысопса, — отвечает Хиро.
— Спасибо, ну и мастак же ты льстить. Сколько мы не виделись! — восклицает она, словно в этом есть что-то необычное.
«Каулун» отошел от места действия на добрую сотню ярдов. Он разворачивается настолько круто, насколько вообще способно судно таких габаритов, пытается совершить поворот на сто восемьдесят градусов, чтобы вернуться и разобраться с русскими и — что более проблематично — с Вороном.