Никто кроме Фандорина его не слушал. А Эрасту Петровичу пришла в голову неожиданная идея.
– Дюжину? – переспросил бархатный голос. – Сию минуту-с.
За окном покачивался огромный букет пионов. Из-за него высунулась рука в белой перчатке, постучала: «тук-тук-тук». Сбоку появилось лицо, но не мертвое, а очень даже живое. Губы под закрученными усишками шевелились в беззвучном шепоте, глаза таращились, пытаясь разглядеть внутренность комнаты.
Убийство! Это было убийство! Даже два убийства – можно не сомневаться, что Фурштатский отравлен.
– Вы говорите о г-госпоже Лисицкой с ожесточением, – покачал он головой. – Она ваш враг?
Маса – слуга, друг, единственный на свете близкий человек – отлично знал, что, когда господин в таком состоянии, его лучше не трогать. Японец все время был неподалеку, но на глаза не лез, вел себя тише воды. Отменил два любовных свидания, за чаем в китайскую лавку гонял дворничиху. Узкие глаза восточного человека азартно поблескивали – Маса ждал интересных событий.