В зал вплыла раскрасневшаяся Василиса Прокофьевна.
– Да, но с восточным колоритом. Как это вовремя! Публика с ума сходит по всему японскому. Прошу вас, Эраст Петрович, садитесь на мое место и читайте.
Ной Ноевич молча разевал рот. В последние мгновения жизни вечная говорливость его оставила.
Простенькая дедукция прямо-таки сразила впечатлительного постановщика.
Утром, когда она увидела Фандорина на репетиции – такого обиженного, гордого, – испугалась, что не совладает с собой. Даже произнесла молитву Всевышнему, дабы Он помог ей преодолеть соблазн.
– Я всё разложила, – сказала Сима. – С вами посидеть?