– Очень эффектно, – беззвучно похлопал в ладоши Эраст Петрович. – Жаль только, зрителей нет.
И самая свежая, под датой 1 ноября: «До бенефиса пять единиц».
Но Эраст Петрович не хотел уходить. Нужно было сказать ей нечто такое, отчего она поняла бы, что их встреча не случайна, что тут какая-то непонятная, но в то же время несомненная интрига судьбы.
Гибель антрепренера Фурштатского и тенора Астралова Элиза своими глазами не видела. В уборную, где лежал мертвый Смарагдов, хоть и заглянула, но еще не догадываясь, что он отравлен. Зато на этот раз смерть – насильственная, грубая – предстала перед ней во всей своей кровавой мерзости и безжалостной внезапности. Что за зрелище! А запах, тошнотворный сырой запах только что выпотрошенной жизни! Такое не забудешь.
– Что-то читал в газетах. При чем здесь это?
Какой-то он был странный, Девяткин. Спокойный, можно даже сказать, торжественный. Разоблаченные убийцы так себя не ведут. И что за балаган с бутафорским оружием? Зачем?