– «Отравлен кубок тот. Теперь уж поздно…» Да, именно так все и было. Два кубка, в одном из них с-смерть…
Предвидя, что перед режиссером встанет вопрос, где взять исполнителя главной мужской роли – чтоб умел жонглировать, ходить по канату, выделывать разные акробатические кульбиты, Эраст Петрович не сомневался: такого актера на свете не существует, Штерну придется звать на роль самого драматурга. Собственно, под самого себя Фандорин эту роль и написал. Она была без слов, чтоб не мешало проклятое заикание; без необходимости демонстрировать свое лицо (только один раз, в самом конце); главное же – там была любовная сцена с героиней. Представляя себе, как он будет обнимать Элизу, автор получал мощный дополнительный импульс вдохновения…
Идзуми (легкомысленным тоном, пряча стилет). Вы правы, это будет еще не скоро так. Ведь молодость продлится лет пять иль даже семь…
За волей и умом дело не станет. Со знанием хуже… Осведомленность Фандорина в сфере драматургии была минимальной. Ему предстояло совершить деяние, подобное подвигу Геракла. Но можно было по крайней мере попытаться – ради такой цели.
Эраст Петрович, сидевший падишахом на центральном переднем кресле, обернулся и не без удивления увидел давешнего гусара, обещавшего застрелиться.
«Нужно еще поработать над собой. Самоконтроль, выдержка, дисциплина. И очень хорошо, что она выходит замуж. Совет да любовь. Теперь уж совсем кончено, – шептал Фандорин, спускаясь по лестнице. – Кажется, я собирался что-то сделать?»