— Нет ничего удивительного в том, что мальчик, боящийся порки, накачивается перед ней лекарствами. — Он внимательно посмотрел на меня. — Но почему если он так боится, то снимает рубашку перед поркой? — Арвил снова нахмурился: — Ты мне это объяснишь. Если ты лгал раньше, признайся, и все будет хорошо. Я знаю, как мальчишки любят сочинять дурацкие сказки.
— Не хочу об этом думать, — сказал Симмон, беспокойно ерзая на стуле. — Один-два студента сходят с ума каждую четверть. — Он посмотрел на Вилема, — Помнишь Слинта? — Вил мрачно кивнул. — Это может случиться с любым из нас.
Квоут посмотрел на Хрониста, потом на Баста; ни один не смог выдержать его взгляд. После неловкой паузы Баст протянул руку. Хронист поколебался мгновение и ответил на рукопожатие — быстро, словно совал руку в огонь.
Кроме того, злость согревает ночами, а уязвленная гордость может подвигнуть человека на отчаянные подвиги.
Но на седьмой день Тейлу нагнал его раньше, чем Энканис успел дать волю своей силе, и седьмой город был спасен. Вот почему семь — счастливое число и вот почему мы празднуем Каэнин. Теперь Энканису дышали в спину, и все его мысли были только о спасении. Но на восьмой день Тейлу не остановился даже поспать и поесть и потому в конце поверженья догнал Энканиса. Он прыгнул на демона и ударил его кузнечным молотом. Энканис упал, словно камень, но молот Тейлу рассыпался в прах и смешался с дорожной пылью.
К сожалению, теперь я точно знал, в какой беде оказался. Обвинение в злоупотреблении было очень серьезным. Если меня посчитают виновным в намеренном причинении вреда Амброзу, меня высекут и исключат из Университета.