Мы проскользнули в тесную щель. Там было темно, единственный свет шел от узкой полоски неба высоко над головой. Иногда приходилось поворачиваться боком, чтобы проползти. Когда я отнял руки от стен, ладони оказались покрыты черной сажей. Видимо, не в силах пробраться внутрь, драккус дышал в узкий проем.
— Не слишком. Они и сами подцепили парочку красоток. Конечно, не таких, как твоя. — Секунду Деоч, кажется, боролся с собой, а потом заговорил медленно, словно с великим тщанием подбирал слова: — Послушай, Квоут. Я знаю, что это не мое дело, и надеюсь, ты поймешь правильно. — Он огляделся и внезапно сплюнул. — Проклятье. Не умею я такие вещи говорить.
Его тон был столь озадаченным, что я рассмеялся.
Бен скорчил гримасу студента, умирающего от скуки. Эффект слегка портили спаленные пару дней назад брови.
Колесо упало плашмя, Энканис оказался сверху. Раздался взрыв и взлетел сноп искр, когда колесо утонуло на несколько сантиметров в горячих углях. Железо удерживало Энканиса над углями, и оно же связывало его, жалило и жгло.
Глядя, как он уходит, я подивился, какую перемену сотворил во мне всего один день. Вчера пять йот показались бы мне всеми сокровищами мира. Но сегодня мой кошелек был тяжел…