Я взял свечу, немало удивляясь. Очевидно, я напугал его своими пустыми угрозами. Или этот наглый напыщенный дворянчик был и вполовину не таким гадом, каким я его считал.
Конечно, я уже много знал, но все это лежало в моей голове беспорядочной грудой обрывков. Теперь отец методично показывал мне истинную механику актерского ремесла: как легкое смещение акцента или смена позы заставляет человека выглядеть неуклюжим, коварным или глупым.
Ректор посмотрел на меня с легким укором.
Баст вдохнул еще раз — семнадцатый. Он старался не вертеть руками, ожидая, когда та самая глубокая тишина вползет в комнату. Он ждал, пока она выкристаллизуется и покажет зубы на краю прохладного спокойствия, царившего в «Путеводном камне». Баст знал, как она приходит, — как мороз, сочащийся из зимней земли и делающий твердой прозрачную воду, которая в раннюю оттепель остается в дорожных колеях.
— Тебя нет в книге. — Он коротко взглянул на меня, снова нахмурился и вернулся к стишку, над которым трудился. Поскольку я не собирался уходить, юноша махнул пальцами, словно отгоняя жука. — Свободен, проваливай.
— На самом деле все это весьма лестно, — сказала Денна. — Не припомню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь бросался на мою защиту раньше — разве что в трактирах выпендривались, причем довольно противно.