— Тейлу великий! Оставьте же его в покое! — взмолился ученик кузнеца. — Пауки иногда дергаются, даже мертвые!
— Краэм. Нет. Не так, — прорычал Килвин, бухая кулаком по столу при каждом слове. Каждый удар сопровождался очередью вспышек красноватого света, исходящего от его руки. — Никакой симпатии. Я хочу не вечно светящую лампу. Я хочу вечно горящую.
— Даже при этом, — сказал я, — придется признать, что он немного странный, чтобы быть ректором.
— Твой путь короток, Энканис. Но ты все еще вправе выбрать сторону, но которой идти.
Я нерешительно кивнул: каверзные вопросы были обычным делом во время уроков.
Старик начал рассматривать беспорядок на верстаке.