Восхищение на лице Деви померкло и превратилось во что-то вроде отвращения.
— Ты понимаешь, в чем суть этих обвинений? — жестко спросил ректор.
— Думаешь, это сможет ему повредить? — с сомнением спросил я.
— Ну, — медленно сказал я, — тебе придется простить нас, мужчин. Понимаешь, не так-то легко подобрать цветок, подходящий девушке, извини за выражение…
— Мы можем выступать прямо здесь. — Отец указал на рыночную площадь. — Здесь достаточно места, и людям не придется выходить из города.
— А, эль. Понятно, — кивнул я и вытащил руку из кармана. — Можете мне что-нибудь продать за пенни?