Станчион выпил свой скаттен с небрежностью, заставившей мои глаза заслезиться.
«Чьи-то родители, — сказал он, — пели совсем неправильные песни».
— Хорошо, длинную версию я послушаю в следующий раз. — Он глубоко вздохнул и оглядел зал, его золотая серьга закачалась и блеснула. — Иду мешаться с толпой. Не дам им наброситься на тебя всем сразу.
Я снова кивнул и добавил еще пять шариков. Потом, секунду поразмыслив, еще один.
— Ну? — раздраженно повторил он. — Нет защиты?
— Но, как я уже говорил, могло быть хуже. Два разреза, и идут они — просто нельзя лучше. Чистые, неглубокие и прямые. Если будешь делать все, что я скажу, у тебя не останется ничего, кроме гладких серебристых шрамов, чтобы хвастать храбростью перед дамами.