Магистры дали высказаться каждому из нас. Амброз демонстрировал наилучшие манеры, то есть говорил очень вежливо, когда вообще говорил. Через некоторое время я начал подозревать, что его медлительность может быть вызвана слишком большой дозой болеутоляющего. Взглянув на его чуть остекленевшие глаза, я предположил лауданум.
Мать посмотрела вверх, на отца, затем снова на меня.
— Ну ладно, — сказала она. — Твое первое.
Аури быстро прикончила еду и завязала мешочек с солью.
— Да, — подтвердила она. — Все как надо, и сахарница там, где должна быть.
Коут взялся за пуговицу рубахи, но потом решил не снимать ее. Осторожно встав на ноги, он подобрал лопату и начал медленно, мучительно копать.