— Нет, почему это «в дни славы»? — Стайни то ли не поняла иронии, то ли сделала вид, что не поняла. — Всегда рыли и сейчас роют. Пшеница под землёй не растёт, но зато темновых грибов хватает. От них, правда, голову порой кружит и глазам что-то привидеться может, но есть их вполне можно. Особенно если с маслицем пожарить.
Казалось, Тёрн колебался — ему явно не хотелось никого тащить с собой. Однако и Кройон, и сидха так на него смотрели, что дхусс, не выдержав, уступил. Демон был прав — он рвался как можно скорее покинуть этот «жуткий», по его выражению, мир. Сидха — тоже, по-своему, но права. Так что лучше и в самом деле держать их под присмотром — чтобы чего не учудили в его отсутствие.
Третью ночь они встретили высоко в предгорных холмах, среди раскатанных покрывал чистых, продуваемых всеми ветрами хвойных лесов, серебристо-серых, где нескончаемыми шеренгами застыло воинство горных елей.
— Надежды не остаётся только у добровольно с нею расставшегося.
— Потому что приятно видеть, что продвигаешься к цели, дхусс.
Раненая Гончая тем временем вновь зашевелилась и застонала. Тонкие руки и ноги, на вид такие хрупкие, содрогнулись в конвульсиях. Туго обтянутая серым платом-повязкой голова приподнялась, Гончая резко выдохнула — воздух пополам с кровью.