Миня мигом оживляется и, благодарно урча, одним махом слизывает угощение с моей ладони своим замечательным языком.
«…Молитвин Иерон. Павлов. Гв. Широнинцев, 22, 15. 300 гр.»
Валько-матюгальник, забежав на минутку, чинит телефон. Закончил. Уходит, на прощанье попросив «зробыть» ему пару «мулеток»; одну – непременно «супротив Лектрючек».
Фол на время умолкает, потом вновь заводит волынку.
– Ты б попридержал язык, Малявка, – неуверенно заметил Кукер, дернув культей. – Сам знаешь: о мертвых или хорошо, или… Опять же, вон и папаша его здесь!
Я моргаю, невозможный Пашка исчезает за будкой, и спустя мгновение по улице проносится свора белоснежных псов с человеческими мордами, в холке достигающих груди взрослого детины.