– Привет, Пашка, – отчетливо произнес Абрахам, глядя куда-то в угол; и на этот раз все прекрасно поняли незнакомые русские слова.
Она стояла и ждала, глядя, как солнце вкладывает свою раскаленную душу в мерцающее чрево моря.
Зычный голос гнедого звучит слабо, едва ли не беспомощно – но спасибо за хоть какой-то звук, нарушивший вечное безмолвие.
Я призраком бродил по «хате дядька Йора», стеная вполголоса и за неимением цепей брякая найденными в нише плоскогубцами. Их там, кстати, штук семь лежало, среди прочего инструментария. Я ждал Фола. Ох, что-то начинаю я привыкать к этому занятию: именно ждать и именно Фола. А еще – у моря погоды. А еще – от Бога дулю. А еще…
Машина заурчала, точь-в-точь как Миня, когда ему дашь рафинадику, и навозным жуком уползла в подворотню.
– Срань Господня! – только и смог выговорить Малявка Лэмб, чем выразил общее мнение по поводу увиденного.