Я машинально нажал на кнопку звонка. В Ерпалычевой квартире злобно захрипело, забулькало – и минутой позже что-то упало на пол.
Псы уносятся прочь – и тогда я с трудом нахожу в себе силы разлепить, разорвать моментально спекшиеся, вплавившиеся друг в друга губы.
Трудно понять, как Ерпалычу удалось дожить до старости, слушая сей выкидыш муз. В магнитофонных динамиках звенело, топало, через неправильные промежутки времени раздавался лязг и молодецкие выкрики; я машинально проглотил перцовку, даже не заметив вкуса, и уставился на счастливого Ерпалыча, цедящего свою порцию мелкими глоточками (что само по себе было ненормально).
– Это неважно, – кивнул Фантомас, думая о чем-то своем. – Теперь неважно.
Магистру повезло больше всех: он лежит на диване, глядя в потолок. Я вожу перед его лицом ладонью – никакого результата. У ножки дивана валяются магистровы очки, правое стекло треснуло, и сеть морщинок разбегается по линзе. Очков жалко.