Доев колбасу, пес подошел к дверям и остановился в ожидании.
– Ну, я и подумал: съездим, госпожа старший следователь! «Мамай» этот только ночью открывается. Самое сейчас время…
И замолкает, потому что я протягиваю ему трубку, где постепенно гаснут короткие гудки.
Фол с непониманием глядит на меня. Хвост его изогнут вопросительным знаком, но спустя мгновение до Фола явно доходит смысл моих слов, вопросительный знак становится просто хвостом, и кентавр бережно опускает Ерпалыча на продавленный диван.
– Не хочу, – чувство равновесия мало-помалу возвращалось ко мне, и только глотка кентовского самогона мне сейчас не хватало!
– Ну, если закрыли!.. – господин Изюмский пожал широкими плечами. – Просто тут о нем…