Уже спеша из кухни в комнату, к отчаянно дребезжащему аппарату, я соображаю, что это – междугородка. Наверное, не меня, а старого Сват-Кобелища; но я все равно беру трубку.
Прокравшись к стенной нише, я сунулся внутрь, стараясь не скрипнуть лишний раз, и вскоре стал счастливым обладателем молотка. Цельнометаллического, с гвоздодером вместо обушка и длиной в локоть. Хорошая штука. Успокаивает нервы. Подумав, я прихватил еще и парочку «дротов», сунув их сзади за резинку пижамных штанов.
– Пусть себе катает, сержант! У нас свидетель есть. Бах-Целевская Ида Леопольдовна, двадцати одного года. И цените, подследственный! Я на эту девицу вчера полдня потратила.
– Эми? – ихтиолог невольно взглянул в сторону все еще стоявшей на берегу девушки. – От кого?
– Мать-рябину отстаивали? – интересуется он.
Наверное, меня выдали глаза. Игорь моргнул, покачал головой.