И я рассказал. Все. Пока до дому добрались, как раз все я ему и выложил, потому что понял вдруг – не могу больше в себе носить! Кому и расскажешь, если не Фолу? Был бы рядом Ерпалыч…
Похоже, он имел в виду резиновую даму. Или просто рассчитывал на мою догадливость. Но я предпочла промолчать.
– Наверно. И еще за неподчинение церковным властям.
Я ведь не знал, что разговоры с ушедшими – красивая ложь.
– Не нукайте! – озлилась я. – Еще не запрягли, гражданин старший сержант! Отвечайте на вопрос!
Через десять минут я уже шел по Пушкинской, изо всех сил стараясь не поскользнуться. Время было светлое, центр города, согласно уверениям стариков вроде Ерпалыча, и задолго до Большой Игрушечной войны считался местом тихим и безопасным, так что газовый баллончик я брать не стал, и ничего такого брать не стал, кроме бумажника, ключей и постоянного билета на все виды транспорта.