Нет, беды здесь не случилось: на лавках не лежало мертвых тел, столы не были порублены мечами, а глиняная посуда аккуратно стояла на узких деревянных полках. Под потолочными стропилами висели полотняные мешочки. На ощупь — с каким-то зерном. У низкой печи с короткой трубой лежало несколько охапок дров.
— Будем надеяться, он действует. — Олег взялся за тяжелое кольцо, заменяющее на воротах ручку, несколько раз стукнул им в подложенную снизу пластину.
— Потому что я русский человек, Верея! — Взял ее за щеки Середин. — Я русский, и не могу предать свою землю! Даже ради тебя. И тебя предать не могу. Я не знаю, что мне делать, Верея. Убей меня и избавь мою душу от этого вопроса! Убей — или отдай книгу!
Обнажаться в присутствии незнакомых баб его никак не тянуло. Однако и сдаваться так просто ведун тоже не хотел.
— Так то ж язычники! — удивился хозяин. — Аллах язычников разорять не воспрещает. Правоверные русским слово истинное несут, веру правильную.
— Нет, — покачал головой Олег. — Ничем не торгую. Хочу припаса в дорогу купить.