— Нет, — набычившись, качнула головой бывшая невольница. — Коли вертаться сбираешься, вместе возвернемся. Вместе уедем, и возвернемся вместе.
Волхв не ответил, свернув влево, за высокий земляной холм правильной конусообразной формы. Впереди показались заросли карликовых берез — узнать эти изломанные, стелющиеся по земле стволы труда не составляло. В центре уродливой рощицы стоял обветшавший частокол: многие колья накренились, торчали наружу, а некоторые и вовсе попадали, и сквозь щели проглядывали темные идолы славянского капища. Сварослав, оставив коней, вошел в ограду, поклонился идолу, положил что-то к его ногам.
— То не история была, ведун… — Волхв подтянул к себе изрядно опустошенный и остывший котелок, немного поколебался, а потом решительно выпил оставшееся варево через край. — То не история, то присказка была.
Услышанное мгновенно породило в Середине страшное подозрение. В Муроме Олег погостить успел и знал, что князь там успел заразиться варварским греческим христианством. Оттого и лазутчики, маги из злокозненной хитроумной Византии чувствовали себя там как дома, стремясь распространить влияние умирающей империи на пугающую своим могуществом Русь. Эти поганцы уже не раз на черном колдовстве попадались, и если затеяли очередную диверсию, то ничего странного тут не было. Другого от них и ожидать нельзя. Кто еще мог владеть знаниями многотысячелетней древности, как не византийцы? Да еще обосновавшиеся на развалинах Древней Греции…
— Понятно, — прервал Олег хозяина, явно пошедшего с рассуждениями на второй круг. — А город у вас, однако, изрядный. Не ожидал. Сколько же у вас тут народа живет?