— Пусть поселятся сытость и богатство в этом доме! Пусть стада в этом кочевье станут тучными, женщины брюхатыми, а дети здоровыми!
— Остановись, волхв! — крикнули уже со стены. — Мы не против честного суда!
— Да? — удивился столь внезапному повороту ведун. — Чем же они так хороши?
— Поклянись, что ты не наложишь на себя руки и никак не испортишь себя! — потребовал половец. — Что достанешься мне в целости и сохранности!
Город стоял на левом берегу — обнесенный рвом, за которым вздымался земляной вал, а уж на валу на высоту доброго десятка метров возносилась бревенчатая рубленая стена. По верху укрепления шли зубцы в два ствола, легкий, крытый дранкой навес, солидные четырехстенные башни. Но главным было не это. Возле города, прижавшись к самым стенам, раскинулся воинский лагерь кочевников: десятки войлочных и крытых шкурами юрт; высоко поднятые бунчуки с укрепленными на них лентами, конскими и звериными хвостами, тряпичными кисточками; привязанные к кольям, оседланные лошади; блеянье баранов, костры на улице, дымки над шатрами, запах жареного мяса, пота, мокрой шерсти…
Олег испытующе глянул на проводника, пытаясь понять, серьезен тот или издевается, однако Лепкос хранил полную невозмутимость.