После пяти дней пути он наконец увидел деревню — два бревенчатых дома на высоком берегу. Весело гикнув, ведун пустил коней вскачь, взметнулся на пригорок, вежливо спешился, подошел к двери, постучал… Потом толкнул дверь и вошел в темную избу.
— Селькупы баловали, известное дело. — Бехчек снял масляную лампу с полки в углу и переставил на стол. — Городище сие мой отец по повелению еще деда нынешнего хана поставил, дабы путь торговый от племен разбойных прикрыть. Зыряне с радостью руку его приняли, дань платить обязались, ратников кормить. В крепость по первому зову съехались.
— Однако же дошло до меня, Руслан, — вкрадчиво заговорил князь, — что приезжал сюда колдун из дальних стран. Что речи он вел сладкие, обещал многое, просил малое… О чем сговорился ты с тем колдуном, боярин?
Тем не менее, он выбрался из-под шкуры, снова прогулялся на улицу, обтерся для бодрости снегом. На этот раз неподалеку опять собрались зрители, но уже без детей и женщин — только трое мужиков.
Покривившаяся полка, рассыпанные по полу деревянные миски, полати под самыми стропилами, сундук в углу, перевернутый котелок на столе. Похоже, люди покидали селение в спешке. Но мертвых тел и крови нет, и то ладно. Середин несколько мгновений с сомнением смотрел на медный котелок, потом решительно повернулся и вышел прочь.
— Прости, бей, коли ненароком обидел тебя, — сообразив, кто на самом деле ходит в начальниках, ведун поклонился перекошенному мужику. — Вынудил горести старые вспомнить.