Вернул приправу в сумку. Рука нащупала тяжелую и обжигающе холодную серебряную пайцзу. Олег достал ее, взвесил — гривны три, не меньше. Этаким амулетом и в лоб заехать можно, коли противник на заклинание не отреагирует. Олег пошарил еще, достал свиток с наговорными словами, развернул. Интересно, будет действовать?
— Есть воля выше боярской! — опять стукнул посохом волхв, и земля вновь отозвалась долгим протяжным звуком. — Дошла весть до ушей богов наших, что отошел боярин Руслан, возлюбленный сын мой, от веры отцов наших, от заветов предков, предал землю отчую! Что нет более веры в нем, а помыслы его исходят из шепота Чернобогова, приказов Мары костлявой, колдунов иноземных.
— Ты вот что, ведун, — покачал головой князь. — Тебе Сварослав дело сие поручил — вот и исполняй! До весны чтобы не было более нежити этой в моих землях! Чтобы пахари на поля без страха выходили! Ты понял меня, ведун из Новгорода? Сделаешь — полную твою шапку золота насыплю. Нет — шапку твою, не снимая…
— Помолчи-ка немного! — оборвал ее Олег, натягивая поводья.
— Ох, плохо, деточка, — вошла во двор гостья. — Ноженьки болят, хожу еле-еле.
— Нет, только троих, — честно признался Середин.