На свитке карта сменилась видеозаписью. Фигуры были далеко, стайки относительно темных пикселов пробивались сквозь плотный серый фон, как грачи на зимнем ветру. Они росли и становились четче – это значило, что аэростат подлетает ближе.
Когда припухлость спала и сошла краснота, Миранда упаковала пожитки в ковровую сумку и села на метро до города.
– Если так, астрономически маловероятно, – сказала Миранда.
– Джон Персиваль Хакворт к вашим услугам. Это моя дочь Фиона.
Доктор Икс выбрал пару сменных манипуляторов из своего необычайно обширного арсенала. Одни, казавшиеся Хакворту знакомыми, были слизаны с викторианских, индостанских и ниппонских образцов; другие, ни на что не похожие, натуралистические, видимо, прежде входили в состав новоатлантических иммунокул – структуры, порожденные эволюцией, а не конструкторской мыслью. Двумя такими захватами доктор подцепил репей – покрытый алюминием мегапузырь, ощетинившийся проволочными крючками; на некоторых, как на шампурах, сидели хлопья сухой кожи.
– Очень странно, – сказал он наконец. – Мы впервые услышали об этой теневой фигуре тому лет пять, и до сих пор знаем о нем самую малость: что это некий чудо-артифекс, работающий в сговоре с доктором Икс.