Гарв был очень умный и знал про троллей все; как только он понял, что злая мачеха заперла их в замке, он сказал Нелл, что надо выйти и набрать побольше дров. Он поискал в большом зале и нашел среди доспехов большой боевой топор. "Пойду срублю дерево, – сказал он, – а ты собери растопку".
В банке "Павлин" его встретил красавец-мужчина с проседью в черной бородке. От него пахло апельсинами. Щегольской двубортный костюм застегивался чуть выше пупа, оставляя открытой голую волосатую грудь. Банкир занимал довольно обшарпанный кабинет на верхнем этаже туристического агентства в мрачном квартале между аэродромом и прибрежными борделями.
Портье бухнул на колени и стал биться лбом о дорожку. Чжан с отвращением поднял ногу, носком сандалья подцепил портье за ключицу и выпрямил, потом произнес несколько слов; за все эти годы он так и не утратил простонародный фуцзяньский выговор. Портье попятился, не переставая кланяться. Чжан досадливо поморщился – дескать, нельзя ли без церемоний, но побыстрее. В следующие минут десять все более высокие служащие отеля выбегали на улицу и бросались перед Чжаном ниц. Тот не удостаивал их ни словом, в лице его появилось выражение недовольной скуки. Никто не мог бы сказать, кто он сейчас – маоист или конфуцианец, но в данном случае это ничего меняло: и для конфуцианца, и для коммуниста, земледельцы – высшее сословие, торговцы – низшее. Этот отель – не для земледельцев.
– Здравствуйте, миссис Хакворт. Или снова мисс Ллойд?
Кто-то короткостриженный, в свободной куртке до пояса, судя по округлости бедер – женщина. На этих округлостях она как раз застегивала ядовито-зеленый ремень – страховочный пояс. Больше ничего альпинистского на ней не было – ни рюкзака, ни каски. За спиной её на обрыве рисовался силуэт лошади. Лошадь паслась. Женщина поминутно смотрела на часы.