– А насиловать? – удивился он. – По праву победителя?.. Не хочется, но… надо, увы. Иначе местные не ощутят своего настоящего положения.
– Хорошая весть, – сказал я с облегчением. – Хорошо, когда не от нас бегут, а к нам.
– Мне оправдываться нечего, – сказал я с той твердостью, какой на самом деле не испытывал. – Все брехня. Простите, ваше высокопреосвященство, но сие нелепость и выдумка.
Когда двое на турнирном поле сшиблись с особенным грохотом, ко мне прибежал посланный сэром Жераром слуга из дворца, торопливо наклонился к моему уху и выразительно пошевелил губами. Сэр Жерар в точности выполнил все, что я велел, слуга примчался запыхавшийся, красный, встрепанный, а губами шлепал и жестикулировал очень выразительно.
– Мы, братья по вере, должны помогать друг другу.
В сторонке держится человек в очень скромной одежде, плечи и спину согнул в позе просителя, шляпу заранее снял и держит в руках, но не мнет, смотрит на меня и ждет смиренно, однако с неким достоинством, не свойственным простолюдину.