– Первые уже были, – напомнил я, не утерпев.
Его рука поползла к рукояти кинжала на поясе. Я зло оскалил зубы и всадил лезвие своего ножа ему в горло по самую рукоять. Из перекошенного рта вырвался короткий хрип, тело начало опускаться на пол. Я успел выхватить из рук арбалет, а тулу с тремя оставшимися стрелами снял уже с распростертого.
– Нет более важного дела, чем исполнение заветов Господа!
– И как тогда? – спросил я. – Если начну уступать, то у какой черты остановиться?..
– Тролли, гномы, кентавры, – сказал он, – и прочие, прочие… Вы что, в самом деле верите, что примут христианскую веру?
– Ваше преосвященство, – сказал я почтительно, – я не любил в детстве мыть уши и шею. Взрослые тоже многое не хотят делать из того, что надо. Так что… я понимаю.