– Эти гости из Ватикана, – сказал сэр Растер хмуро. – Какого… ангела их принесло? Лезут, как тараканы во все щели, разговаривают со всеми, даже со слугами, спрашивают всякое дурацкое… Что пытаются узнать? Кто-то из очень могущественных нажаловался на вас в Ватикан?
Послышались чересчур громкие шаги. В горьковатой прелости шалфея возникла дыра. Тепловое зрение услужливо нарисовало две фигуры, в одной узнал Эйца, я на него уже и раньше смотрел тепловым, а вторая, поменьше и спектром потемнее, принадлежит, как я понимаю, гонцу. Вроде бы ничего скрытого под одеждой, человек насторожен и взволнован, но нет особой агрессии, нет и готовности броситься на меня…
– Ничего не изменилось, – ответил он. – Только посла от вашей светлости Его Величество в гневе велел заточить.
– А можно в плепорции? – спросил я. – А то от сладкого затошнит, а от острого сгорит желудок. И чтоб было это вот, что мелкое, черное и сморщенное…
– Я виконт де Голдинвуд. Послал меня тот, кого вы и сейчас еще готовы убить.
– Вы не простой, – возразил я. – Мы, армландцы, ценим мужество выше титулов.