Возле кабинета уже ждет Куно, в руках толстая папка с бумагами. Я кивнул, приглашая войти, в комнате жарко, сбросил камзол, оставшись в легкой рубашке.
– Или его сумели убедить, – добавил барон Альбрехт, – действовать решительнее.
– Судя по гербу, это сам сэр Перкиноль. Ему было доверено охранять эту передовую крепость.
Аттила был ужасен, но никому из европейских государей не приходило в голову собрать войско и двинуться в земли гуннов. Все прекрасно понимали: кочевые народы идут в эти опасные походы от нищеты и крайней бедности, им лучше умереть в бою, чем в грязи от голода. В скудных монгольских степях нет ничего, кроме барханов и жесткой травы. Ее не станут есть европейские кони, избалованные ячменем, овсом, а то и отборной пшеницей, и потому походы туда бессмысленны.
Дверь часовни открылась без скрипа, я сделал шаг и застыл. На каменной плите гроб, что в нем – не видно, но Теодорих на коленях возле, голова опустилась на грудь, мы оба услышали сдержанные рыдания. Я видел, как трясутся его плечи, мучительно кривится лицо, мужчинам плакать трудно, как вздрагивают губы.
Бобик отступил, сел на задницу и с интересом смотрел, как человек, заменяющий сэра Растера, дерется с рыбой. К нашему общему разочарованию, сэр Ульрих ухитрился удержать скользкую рыбину, Бобик довольно оскалил зубы и огромными прыжками унесся в лес.